Медведицы - строгие матери. А медвежата - неслухи. Пока ещё сосут - сами сзади бегают, в ногах путаются. А подрастут - беда!
Медведицы любят в холодке подремать. А весело ли медвежатам слушать их сонное сопенье, когда кругом столько заманчивых шорохов, писков, песен!
От цветка к кусту, от куста к дереву - и забредут...
НЕСЛУХ
Вот такого неслуха, удравшего от матери, я однажды и встретил в лесу.
Я сидел у ручья и макал сухарь в воду. Был я голодный, а сухарь был жёсткий - потому трудился я над ним очень долго. Так долго, что лесным
жителям надоело ждать, пока я уйду, и они стали вылезать из своих тайничков.
Вот вылезли на пень два зверька - полчка. В камнях запищали мыши - видно, подрались. И вдруг на полянку выскочил медвежонок.
Медвежонок как медвежонок: головастый, губастый, неловкий.
Увидел медвежонок пень, взбрыкнул курдючком - и боком, с подскоком прямо к нему. Полчки - в норку, да что за беда! Медвежонок хорошо помнил, какими вкусными вещами угощала его мать у каждого такого пня. Успевай только
облизываться.
Обошёл мишка пень слева - никого нет. Заглянул справа - никого. Сунул нос в щель - полчками пахнет. Влез на пень, поцарапал пень лапой. Пень как пень.
Растерялся мишка, притих. Оглянулся кругом.
А кругом лес. Густой, тёмный. В лесу шорохи. Слез мишка с пня и потрусил дальше.
На пути - камень. Повеселел мишка - дело знакомое! Подсунул лапу под камень, упёрся, нажал плечом. Подался камень, пискнули под ним испуганные мышата.
Бросил мишка камень да обеими лапами под него. Поторопился: камень упал и придавил мишке лапу. Взвыл мишка, затряс больной лапой. Потом полизал, полизал её, да и похромал дальше.
Плетётся, по сторонам больше не глазеет - под ноги смотрит.
И видит: гриб.
Пуглив стал мишка. Обошёл гриб кругом. Глазами видит: гриб, можно съесть. А носом чует: плохой гриб, нельзя есть! А есть хочется.
Рассердился мишка да как треснет по грибу здоровой лапой! Лопнул гриб.
Пыль из него фонтаном, жёлтая, едкая, прямо мишке в нос.
Это был гриб-пыхтун. Зачихал мишка, закашлял. Потом протёр глаза, сел на задок и завыл тихо-тихонечко.
А кто услышит? Кругом лес. Густой, тёмный. В лесу шорохи.
И вдруг - плюх! Лягушка!
Мишка правой лапой - лягушка влево. Мишка левой лапой - лягушка вправо.
Нацелился мишка, рванулся вперёд и подмял лягушку под себя. Зацепил лапой, вытащил из-под брюха. Тут бы ему и съесть с аппетитом лягушку - первую свою добычу. А ему, дурачку, только бы играть.
Повалился на спину, катается с лягушкой, сопит, взвизгивает, будто его под мышками щекочут.
То подкинет лягушку, то из лапы в лапу перекинет. Играл, играл, да и потерял лягушку.
Обнюхал траву кругом - нет лягушки. Брякнулся мишка на задок, разинул рот, чтоб заорать, да и остался с открытым ртом: из-за кустов на него глядела старая медведица.
Медвежонок очень обрадовался своей мохнатой мамаше: уж она-то приласкает его и лягушку ему найдёт.
Жалостно скуля и прихрамывая, он потрусил ей навстречу. Да вдруг получил такую затрещину, что разом сунулся носом в землю.
Вот так приласкала!
Обозлился мишка, вскинулся на дыбки, рявкнул на мать. Рявкнул - и опять покатился в траву от оплеухи.
Видит, плохо дело! Вскочил - и бегом в кусты. Медведица - за ним.
Долго слышал я, как трещали сучья и как рявкал медвежонок от мамашиных затрещин.
"Ишь, как уму да осторожности его учит!" - подумал я.
Убежали медведи, так меня и не заметили. А впрочем, кто их знает.
Кругом лес. Густой, тёмный. В лесу шорохи. Лучше уйти поскорей: ружья-то у меня нету.
Николай Сладков